Памяти учителя

3 июля 2004 года после серьезной болезни ушел из жизни известный камчатский художник, член Союза Художников России, Колдаев Юрий Ефимович. Думаю, что мы пока не можем до конца оценить масштабы этой невосполнимой утраты для нашего искусства. Это был настоящий мастер и творец, воспитатель и учитель целого поколения молодых художников. Как много успел сделать в своей жизни этот замечательный человек! И сколько бы еще смог...

Душевная боль не дает уснуть. Перебираю в памяти свою жизнь... И везде, и всегда встречаю в воспоминаниях своего дорогого учителя.

Я знала Юрия Ефимовича 24 года и все это время была и остаюсь не только его ученицей, но считаю себя близким другом его семьи, подругой его дочерей Валентины и Алины.

Так уж сложилось, что судьбы наши очень тесно переплелись за эти годы, мы настолько сроднились с семьей Колдаевых, с его женой Людмилой Григорьевной, с его детьми и внуками, что это страшное известие я переживаю, как потерю своего родителя.

Но, чем сильнее боль, тем больше хочется рассказать, каким он был при жизни, отчего его любит и уважает столько людей.

Познакомились мы с Юрием Ефимовичем в далеком восьмидесятом году, когда я была еще школьницей. Мы подружились с его дочерьми, и я частенько бывала у них в гостях.

Позже мы с Валей, его младшей дочерью, стали учиться в художественной школе в классе Юрия Ефимовича, после окончания которой моя подруга поступила в Абрамцевское художественно-промышленное училище, а я - в Московскую Текстильную Академию на факультет прикладного искусства.

Хочется поделиться своими воспоминаниями о нашей учебе в художке, как ласково называли мы нашу школу. На уроках Юрия Ефимовича всегда царила строгая дисциплина, ничто не отвлекало от творческого процесса. Он был внимательным и авторитетным учителем. Мы чувствовали внутреннюю силу и ценили талант нашего преподавателя и очень уважали его. Никакие мелочи не ускользали от его пытливого глаза.

С самого начала Юрий Ефимович прививал нам любовь, трепетное и серьезное отношение к искусству, к профессии художника. Никому и никогда он не делал поблажек и больше всего терпеть не мог на своих уроках тунеядства, халатного отношения к работе. И, хотя мы были еще совсем детьми, на занятиях мы начинали чувствовать себя намного взрослее.

Наш педагог не только учил нас рисовать, но прививал честное отношение к жизни, требовательность к себе, в первую очередь. Он не принимал в расчет никаких отговорок, терпеть не мог обмана. Проверяя домашние задания по композиции, часто можно было услышать от него: "Ты мне принесла эту почеркушку, которую сделала за 5 минут до выхода, а пытаешься меня убедить, что работала над ней всю неделю? Глядя на ваши работы, я с точностью до минуты могу определить, сколько труда вы в них вложили".

Он умел с юмором и очень образно преподносить свои уроки. "Художник говорит со зрителями своими работами. Вы не будете на выставке все время стоять возле своей картины и всем рассказывать: "Да вы сюда не смотрите, это место у меня не вышло... А вот здесь должно было быть дерево, но оно тоже не получилось..."" Тогда мы весело смеялись, представляя себе такого незадачливого художника, но позже это стало золотым правилом для тех из нас, кто связал свою судьбу с творчеством.

До сих пор со смехом вспоминаю один показательный случай, произошедший на уроке живописи. Один из учеников увлекся и на дальнем плане эскиза натюрморта взял слишком яркий цвет... Проходя мимо его работы, Юрий Ефимович вдруг резко остановился. Изобразив на лице комичную гримассу, растопырив пальцы, он вдруг как заверещит смешным голосом: "Я зеленый!!! Смотрите все на меня!" И спокойно добавил: "Вот как кричит этот мазок с дальнего плана твоей работы". Это было так неожиданно, что мы все долго дружно хохотали и запомнили этот урок на всю жизнь.

А однажды мы решили позабавиться. Съели прямо во время урока редиску, весь пучок, который был частью натюрморта. Но вместо предполагаемой всеобщей радости, со всей нашей группой Юрий Ефимовоч провел очень серьезный разговор, после которого у нас надолго пропало всякое желание издеваться над реквизитом. Натюрморт - святое. Пока не нарисовал, есть его нельзя!

Правда, в другой раз мы по кусочку до шкурки обглодали красную копченую рыбу, но тогда был немного другой случай. Она висела спинкой наружу, украшая собой натюрморт на рыбацкую тему, поэтому все обнаружилось во время демонтажа, когда оценки были уже выставлены. Юрий Ефимович тогда был доволен тем, как мы справились с постановкой, и на этот раз уже весело подтрунивал над нашим аппетитом, так что наша шутка удалась.

Он раскрывал нам множество секретов живописи, рисунка и композиции. "Отходи чаще! Постоянно сравнивай! Обобщай! Не форсируй цвет!.." Потом, уже в академии, его наставления здорово мне пригодились. Ведь там всему этому нас уже не учили. В такие институты поступают уже, как правило, в зрелом возрасте, зачастую после окончания художественных училищ. Студенты часто учатся друг у друга, на своих и чужих ошибках.

Иногда мы заходили к Юрию Ефимовичу в мастерскую, откуда открывался прекрасный вид на вулканы, на город. Он делал множество этюдов из окна, в разное время года, при разной освещенности.

Вообще, поражала его работоспособность. Ведь, кроме преподавательской деятельности, он постоянно и много трудился в своей мастерской, выезжал с художественной школой на пленер, несколько раз работал на Академической даче. Не расставаясь с этюдником, много путешествовал по Камчатке, которую очень любил и воспевал в своем творчестве. Он часто повторял, что природа - лучший учитель для художника.

Легкими шуршащими шагами
Входит в парк наш Осень - живописец.
Сочными и смелыми мазками
Сочетанья красок она ищет.

Леса даль, краплачно-золотую,
Изумруды елей разноцветят.
Светотеней грани, переходы
Красок сочных глаз ее подметит.

В цвет багряный выкрасит рябину,
Охрой чуть коснется крон дубовых.
Оглядит придирчиво картину
И добавит меда в лист кленовый.

Встану я с мольбертом за спиною
Мастера - художника, учиться.
На мгновение глаза закрою -
Не поверю: Уж-то мне все снится?

Помню, в один из наших визитов, в его мастерской стоял недописанный портрет. Он говорил нам о важности для художника постоянно развивать глазомер. Ведь, если ошибиться всего на 1-2 милиметра, то человек уже не похож на себя, нос съедет в сторону, а глаза косят... Я знаю, что многие современные художники считают, что портретное сходство неважно, но мне привито другое мнение. Если художник не может изобразить человека похожим на самого себя, значит он ошибся в пропорциях, не хотел критично отнестись к своей работе. А Юрий Ефимович владел всеми этими качествами в полной мере. Сколько замечательных портретов он написал. Но особенно дороги его сердцу были портреты близких ему людей, жены, матери, дочерей... Для любого художника рисовать родных, это как проверка на знак качества, здесь уже не солжешь, не обманешь.

Я рисую - и этим все сказано.
Сердце вновь наполняется радостью.
Прилетит ко мне муза крылатая,
Мою душу окутает сладостью.

Это, словно в мечту прорыв!
Вихрь любви заметет мир загадочный.
Это нервов моих порыв,
Разыгравшихся вдруг на радость мне.

Я люблю класть мазок к мазку.
С адом рай разотру полутоном я.
Ты прогонишь мою тоску,
Человек, пока незнакомый мне...

Очень многому научились мы, выезжая с художественной школой на пленер. Это были лучшие дни в моей школьной жизни. Творческая атмосфера, общение с природой, работа бок о бок с учителями, ежевечерние просмотры и обсуждения работ, сделанных за день... И, кроме того, спортивные игры и купания в бессейне. Для всех нас это были незабываемые отдых и работа одновременно. Создавалась какая-то своя, особая гармония жизни.

Юрий Ефимович, как и другие преподаватели, тоже работал на пленере. Он делал множество этюдов маслом, а мы с восхищением и трепетом наблюдали, как творит мастер. Он личным примером показывал, какими красивыми бывают восходы и закаты, как прекрасна камчатская весна, каким сказочным может быть отражение в воде... Нам тоже хотелось так писать, мы очень старались! И пусть первые наши этюды получались зачастую неудачными, зато мы учились любить природу, понимать и видеть красоту вокруг нас. На пленере частенько случались комичные и забавные случаи. Вот один их них.

Стоит прекрасный день. Мы учимся изображать деревья, пишем этюд березы, которая растет рядом со стадионом. Творческую идиллию нарушает ужасный детский крик. Один из учеников, мальчик лет восьми, выбегает из леса, несется что есть духу через стадион и громко кричит страшным голосом: "Юрий Ефимович! Юрий Ефимович!" У всех подкашиваются коленки, мурашки бегут по спине. "Наверняка с кем-то из детей случился несчастный случай! Как хорошо, что этот мальчик оказался рядом и сможет сообщить о трагедии преподавателю", - успеваю подумать не только я одна. "Что случилось?" - дрожащим от волнения голосом спрашивает побледневший учитель. "Юрий Ефимович! Я знаю, что такое ультразвук... А вот что такое ультрамарин, я не знаю. А Вы знаете, что это? Тогда скажите мне, пожалуйста?" - еле отдышавшись выпаливает пытливый юнец.

Немая пауза... Потом взрыв хохота.

Воздух пахнет весенней листвой,
По-камчатски чист.
Должен выйти красивый этюд,
Уж натянут лист.
Фото. Практика. Валя.
А вот и я.
И веселый блеск строгих глаз
Учителя.
Он рисует и лепит крыло
У меня за спиной.
Знает, в жизнь мне большую лететь,
Как и всем,
Одной.
Посмеется, подшутит над нами,
Похвалит вскользь.
Когда любят одно,
Не бывает судьбы
Врозь.
Я теперь нарисую сама
Ваш прекрасный портрет
Когда любят одно,
То границ между душами
Нет.

У Юрия Ефимовича было очень много воспитанников, большая часть из которых связала свою судьбу с творчеством. Со многими он сохранил прекрасные отношения на всю жизнь. Некоторые бывшие ученики смогли приехать издалека, чтобы отдать последнюю дань своему учителю. А это ли не пример того, что он дал многим из нас настоящую путевку в жизнь, смог заразить своей любовью к искусству, смог стать настоящим другом тем, кто тянулся к нему.

Знаю, что Юрий Ефимович работал до последнего. Еще за год до смерти он открыл в Волоколамске свою персональную выставку, где представил 150 своих новых работ!

У него было очень много планов, но, к огромному сожалению, болезнь помешала им всем осуществиться. Я часто приезжала в Волоколамск, куда переехала семья Колдаевых из Петропавловска, погостить в этой гостеприимной семье. Юрий Ефимович своими руками построил красивый дом, окруженный яблоневым садом. В его большой светлой мастерской всегда царила творческая атмосфера, от которой я заряжалась энергией и жаждой деятельности. Мы пили чай и всегда подолгу разговаривали. Юрий Ефимович показывал мне свои последние картины, всегда с удовольствием делился своими воспоминаниями, а я часто спрашивала его совета по различным вопросам, касаемых моей работы. Мы любили такие встречи, и мне будет очень недоставать общения с Юрием Ефимовичем.

Знаю, что он очень скучал по Камчатке, по друзьям и коллегам, оставшихся там, по рыбалке, по камчатской природе. Мечтал о том, что как-нибудь махнет туда порыбачить в хорошей компании... Но не сбылось.

Юрий Ефимович любил и пошутить, и посмеяться, но всегда знал меру и был очень деликатен. В нем чудесным образом уживались твердость и упорство с тонкостью и ранимостью. Он не мог ответить хамством на хамство, но обладал большим чувсвом собственного достоинства.

Он был и остается примером мужчины, примером Человека с большой буквы для всех нас, для учеников, для художников, для своих детей и внучат.

Он ушел из жизни, но он никогда не уйдет из наших сердец, из нашей памяти. Лучик его души всегда будет освещать нам путь.

Мощью седой волна с ног сбивает!
Черный песок морской вечность рождает...
Тихо гляжу в себя - вижу лучик
Горящий в бездонной тьме, к свету бегущий...

Стану сияньем и тьмой - растворюсь в Боге.
Что было и будет со мной - сотрут годы.
Никто не сможет вернуть жизни ломкой.
Лишь лучик осветит путь моих потомков...